Никольская Ольга, С_№1-2013, Зоозащита
http://vk.com/givinghope
Этот приют организован всего три года назад. Сюда попадают самые безнадёжные собаки — те, кого и не всякая ветеринарная клиника согласится принять. Как ни избито это звучит, но здесь им в прямом смысле слова дарят надежду на достойную жизнь. О животных тут заботятся волонтёры из одноимённого фонда.
Невыносимая жестокость
Директор фонда «Дарящие надежду», хозяйка приюта Наталья Юницына подводит нас к каждому местному обитателю, с каждым здоровается, каждого представляет. Псы визжат от радости и тычутся носами в ладони.
— Знакомьтесь, это Рыжуля — старенькая собачка. У неё ещё братик есть — Малыш. Вон он, видите, из-за двери выглядывает. У них очень тяжёлая судьба. Умерла хозяйка, и как-то так получилось, что одну собаку, Рыжулю, определили в муниципальный приют, а вторую — просто выпустили на улицу. Причём жили они на севере Москвы, а в приют Рыжулю увезли на юг. Через неделю собака пришла обратно к дому, сама — через всю Москву. Соседи её увидели и позвонили нам. Малышу пришлось вообще пережить кошмар — над ним уж очень поиздевались. Он же домашний пёс был, доверчивый. И вот какие-то люди, хотя сложно их так называть, поймали его, отрубили хвост под корень, а потом закрыли в будке и подожгли. Спасибо, прохожие увидели и вовремя потушили огонь. Ещё немного, и собаку было бы не спасти...
Кроме Натальи в приюте ещё два человека — Ашот и Шер. Пока мы знакомимся с собаками, они пытаются уговорить остальную ораву лаять чуть потише, чтобы не заглушать хозяйку.
— Вот у нас Никас, недавно к нам попал. Ашот зовёт его по-другому — Ожог. И это не просто так. Нам позвонили люди — все в слезах, рассказывают: на промзоне жила собака — хорошая, ласковая, охранники её кормили. Как-то она пропала, искали, нет нигде. И вот уже забылась почти эта история, но через полтора года пёс вернулся — половина морды сожжена, опалены уши. Когда показали его ветеринару, стало понятно, что собаку облили кислотой. Где он провёл эти полтора года и как выжил — непонятно. Но, видимо, его, такого изуродованного, так отовсюду гоняли, что он вообще перестал доверять людям, даже близко к себе не подпускал. Мы его с трудом поймали. Наверное, вернуться на то место, где он раньше жил, для него был последний возможный вариант, но что делать дальше, он не представлял, даже к собакам местным подходить боялся. Но видите — отходит потихоньку, приживается.
В это время из сторожки неподалёку выглядывает добрейшая лохматая морда.
— Этот у вас домашний?
— Ой, это Риччи. Знаете, какой злющий был поначалу. Даже укусить мог. Но я его понимаю, в общем. Родной хозяин выбросил его с пятого этажа.
— Как хозяин? За что?!
— Не знаю, такой вот случай дикий. Пёс весь искалеченный был, лапы переломаны. Ну, как было не взять такую собаку? Ничего, собрали денег. Две операции он у нас перенёс и вот пошёл уже на поправку, слава Богу.
Ашот: — Вон, смотрите, как он вам ламбаду танцует на своих лапах больных. Молодец, Риччи!
Это только три истории из 57 — именно столько сейчас собак в этом приюте, и про каждую Наталья готова рассказывать и рассказывать.
— Получается, вы никому не отказываете, раз даже такие тяжёлые случаи вас не смущают?
— Да нет, что вы. Как раз большинству тех, кто звонит, 95 процентам, мы вынуждены отказывать. Мы просто берём собак только в самых экстремальных случаях, когда не взять просто нельзя, — тех, кому нигде больше не помогут. У нас ведь небольшой совсем приют. Мы его планировали на 30–35 собак всего, а теперь их под 60. Брать новых в ущерб старым мы тоже не можем. И так уже в вольерах живёт больше собак, чем хотелось бы.
Домики с утеплителем
Про «вольеры» — это Наталья очень скромно выразилась. На самом деле это настоящие деревянные домики — с высоким полом, серьёзным утеплителем, отдельной закрытой комнатой и летней верандой. Металлическая сетка — только с внешней стороны. Всё остальное — из добротной вагонки. 18 домиков в рядочек. Все один к одному — ровненькие, чистые. Сразу видно, что строили с любовью и что собакам в таком общежитии комфортно и уютно.
— Кто это вам такую красоту соорудил?
— Ашот — он у нас незаменимый. На все руки мастер. Изначально хотели, чтобы на двоих каждый домик был. Но вот пока не получается никак, и по три и по пять собак приходится селить. Но смотрим, конечно, чтобы животные ладили друг с другом. Один домик под молодняк пришлось выделить. Неподалёку от нас у знакомой собаки родились щенки. Сделали для них исключение — всех привили и забрали к себе. Посмотрите, какие славные — четверо с хвостами, четверо — без, такие родились. Но их-то, я надеюсь, мы быстро пристроим. Со щенками в этом плане проще.
— Часто вообще звонят, приезжают к вам за собаками?
— Ой, к сожалению, нечасто. В основном звонят — спрашивают щенков или молодых пёсиков. Наш основной контингент мало кого интересует. Такая уж психология у людей. Но мы стараемся её менять, придумываем разные способы. Например, недавно была у нас счастливая история. Парень привёз к нам собаку — молодую, здоровую, но такие у него сложились обстоятельства. Оказалось, покупал он щенка как добермана, а когда тот подрос — стало ясно, что это не доберман. Парень тем временем познакомился с девушкой, которая была категорически против, чтобы у них в доме жила дворняжка. Ну, спасибо, на улицу её не выбросили, а привезли к нам. Назвали собачку Фифи. И мы решили про неё рассказать всем: разместили на Фейсбуке трогательную фотографию с подписью «Как плохо, что я — не доберман». Очень много народу эту фотографию прокомментировало, все желали Фифи найти новую семью. И такая семья нашлась. Фото увидела женщина, у которой уже была собачка, но она приехала и сказала: «Хочу Фифи, влюбилась в неё». Потом на том же Фейсбуке нам даже писали: «Видели в парке собачку, похожую на Фифи. Подошли — спросили. Оказалось, она! Выглядела очень счастливой». Конечно, всегда очень приятно такое читать.
— Что, даже имя новые хозяева не поменяли?
— С именем смешно вышло. У нас же Ашот — армянин, и с собаками на двух языках общается: и клички им армянские даёт, и команды некоторые по-армянски они знают. «Аристе» — «Ко мне!», «сус» — «Тихо!» Мы, когда собак отдаём, всегда рассказываем, что они умеют и понимают. Так вот Фифи хозяйка в итоге переименовала в Аристе, говорит, на это слово собака лучше реагирует.
Этот рассказ мы записывали уже за чашкой чая в сторожке. Между тем на улице стало как-то подозрительно тихо. Выходим посмотреть — что такое. Выясняется, что наш фотограф забрался в щенячий домик и пытается устроить персональную фотосессию. Щенки, в свою очередь, пытаются охмурить гостя и как минимум заставить спуститься на их уровень. Манипуляторы ещё те! А остальные-то собаки этого всего уже не видят (помните: стенки домиков деревянные и глухие) — потому и тихо.
Двойная помощь
— Какая помощь нужна приюту? Многие ведь не могут взять собаку навсегда, но очень хотят помогать. Чем можно быть полезным?
— Очень нужна передержка. У нас есть программа «Временный дом» — как раз для таких людей. Приютить собаку или кошку на время, пусть даже на две недели, — это уже большая помощь. За это время животное адаптируется к жизни в семье, поймёт, что такое режим, что такое прогулка. А мы в этот интервал стараемся найти ему постоянных хозяев.
— А для животного это не стресс, по-вашему — две недели в одном доме пожить, потом — в другой?
— Да, конечно, это стресс. Но с другой стороны — это жизнь. Иначе у них перспектива — умереть на улице. Бездомные собаки это очень хорошо понимают и при необходимости готовы переезжать, лишь бы быть под защитой. Но если вдруг собака не готова, сопротивляется — насильно мы, конечно, не повезём в новый дом. Это строгое правило.
— Какой главный совет людям, которые надумали взять собаку из приюта?
— Простой: идти и брать. Я всегда всем говорю, что это двойное добро получается, двойная помощь: вы помогаете не только той собаке, которую берёте, но и той, которая придёт на её место. У нас ведь очередь в приют большущая.
В это время у Натальи звонит телефон. Собственно, за время нашей беседы он звонил уже несколько раз. На этот раз кто-то заметил щенков прямо на МКАДе.
— Сколько подобных звонков в день поступает?
— Бывает по-разному. Обычно 10–20 — это, по-нашему, «щадящий режим», потому что бывает и по сто. Хорошо, если звонящий готов сам как-то поучаствовать в решении проблемы. Но такое, к сожалению, редко встречается. У нас, как правило, помощью считается уже сам факт звонка. Безусловно, спасибо этим людям: неравнодушие — это уже хорошо. Но у нас не хватает рук. Мы просто физически не можем всем помочь. У нас же нет ни службы спасения животных, как в Европе и Америке, ни инфраструктуры никакой. У нас приюты-то только в Москве и Подмосковье.
— Что ещё можно сделать для вас? Корма, деньги принимаете?
— С кормёжкой мы справляемся, спасибо. А вот финансирование — да, это всегда актуально. У нас ведь не только приют, у нас фонд помощи животным. Мы — единственная благотворительная организация, которая бесплатно стерилизует бездомных собак и кошек в Москве и Подмосковье. На это всегда нужны деньги, и это очень важно. Если люди это понимают и готовы сами привезти животное на операцию, мы стараемся не отказывать. Иногда просят какие-то более серьёзные операции проспонсировать. Иногда из других приютов звонят: нужна помощь. По возможности, конечно, поддерживаем и их тоже, как можем — закупаем корма, сено для утепления. Ещё у нас социальная реклама скоро будет, социальные ролики — о том, как важно детей к животным приучать. Хотим по школам ездить — продвигать эту тему. В общем, планов много.
На момент сдачи номера в печать из тех самых восьми малышей-шалопаев в приюте остались только двое. Кто знает, может, они ждут именно вас?
